И хочется и колется

о демократической оппозиции, гражданском обществе и протестном потенциале

Политсовет СПС снова хочет объединиться с «Яблоком». Такая вот у нас появилась новость, больше, правда, похожая на бородатый политический анекдот. Зачем правые вновь поднимают казалось бы уже закрытый вопрос – понятно. Судя по репортажам с того самого политсовета и высказываниям отсутствующих на нем лидеров правых, они снова решили взяться за объединение демократов в единое целое и по-прежнему подходят к решению этой задачи механически, то есть, видят главную задачу именно в том, чтобы сбить правых в единый блок, программа и лозунги которого им кажется понятной без дополнительного обсуждения. Вот тут и начинаются проблемы с «Яблоком».

Анатолий Чубайс и другие лидеры СПС уверены в том, что причина всех бед в личной неуступчивости Григория Явлинского и компании, но на деле «Яблоко" как родилось партией демократов, альтернативных ельцинским, так и по сей день остается носителем альтернативного подхода к строительству демократии и, в первую очередь, к взаимоотношениям политической элиты и общества.

Сегодняшние демократы любят обращаться к обществу с вопросом – когда же оно проснется и, подобно украинским товарищам, двинется в нужном направлении.

Однако у нас типичная розово-оранжевая революционная ситуация уже складывалась, и не один раз. Более того, Россия первая на постсоветском пространстве опробовала модель спасения прогнившего режима с помощью контролируемых выборов, против которой восстал майдан незалежности. Было это в 1996 году, когда Бориса Ельцина с 2%-ым рейтингом умудрились переизбрать на второй срок. Тогда у нас почти все было так, как сейчас на Украине. Работавшие на власть СМИ не уставали вещать об опасности победы кандидата от оппозиции, рейтинг «нужного» кандидата рос как на дрожжах, и фальсификации, обеспечившие ему победу во втором туре, видимо, тоже были. Разница лишь в том, что в нашем случае на стороне режима оказались все демократы за исключением Григория Явлинского и его сторонников. Журналисты государственных и негосударственных СМИ тогда не бастовали, требуя объективных новостей, а считали борьбу против «красной опасности» чуть ли не своим священным долгом.

В 1999-м режим Ельцина снова оказался перед не сулившими ему ничего хорошего выборами. Но на этот раз оппозицией, выступавшей за восстановление справедливости, стали республиканские и областные начальники из ОВР, коммунисты и все то же «Яблоко».

Основания для опасений у сторонников демократических преобразований и в том и в другом случае были. Однако во-первых, ставка на временное, тактическое подавление демократии в надежде одержать стратегическую победу, в принципе сомнительна. А во-вторых, массовая поддержка Зюганова и ОВР во многом была обеспечена отсутствием консолидированной демократической оппозиции режиму. Если на «протестной» поляне остается лишь малая часть демократов, да и те в одном случае оказываются в информационной блокаде, а в другом и вовсе становятся объектами информационных атак, что же удивляться тому, что поляна окрашивается в цвета, угрожающие не только режиму, но и демократии?

Сегодня в той или иной степени оппозиции наконец-то оказались все демократы. Но изменилось ли при этом отношение к стране и людям, ее населяющим? И потерявшие власть реформаторы 90-х, и их идейные сторонники из числа журналистов и политологов, искренне считают ельцинские 90-е золотым веком, потерянным раем, отобранным противными спецслужбистами.

К «Яблоку» эти люди, (кстати, и приведшие спецслужбистов к власти в надежде, что те послужат надежной защитой от Лужкова, Примакова и левых) продолжают относиться с крайним недоверием и подозрением. Они по-прежнему считают, что правы в главном и, не меняя взглядов, претендуют на ведущие роли в оппозиционном движении. С их точки зрения «Яблоко» должно присоединиться к ним.

Только «Яблоко» вряд ли увидит перспективу в таком объединении даже в связи с изменившимися внешними обстоятельствами. И дело снова в отношении к стране.

Сегодняшняя «звезда» объединения демократов Гарри Каспаров может сколько угодно говорить о национализации «ЮКОСА» как об ограблении века. Но большинство соотечественников этого просто не поймет, потому что «ограблением века» считают приватизацию 1993-1995 гг.

Люди, которые так думают – не отпетые националисты, шовинисты или, не дай Бог, фашисты. Они просто хотят справедливости, также как в 1990-м ее хотели граждане, голосовавшие за Ельцина – лидера не только демократического, но и демократичного – ходившего пешком по магазинам, ездившего в общественном транспорте и грозившегося «прижать» советскую номенклатуру.

Да, нашим демократам сложнее, чем украинским. Мало того, что слова «демократия» и «рыночные реформы» устойчиво ассоциируются с обнищанием и унижением 90-х. В Восточной Европе и на Украине, демократы вовсю использовали и используют национальный фактор. И экс-участники Организации Варшавского Договора, и сторонники Ющенко в своем движении в Европу «отталкивались» от СССР/России как источника потенциальной опасности. Нам отталкиваться не от кого.

Но и опираться кроме общества в его нынешнем состоянии не на кого. К чему приводят попытки опереться вместо идеологически чуждого большинства на идеологически близкую (вспомните 1999 и 2000 год со сказками про «ученика Собчака») власть и заменить нормальную демократию диктатурой цивилизованного меньшинства мы хорошо знаем на собственном опыте.

Мы привыкли говорить о том, что истинная демократия – это уважение прав и мнения меньшинства. Это так, но это только часть аксиомы, основной смысл которой все же в том, что без учета мнения и интересов большинства живущих в стране людей, режим может быть каким угодно, только не демократическим.

Без понимания этого демократы оказываются в парадоксальной ситуации – говорят о недостатке общественной поддержки оппозиции и в то же время опасаются накапливаемого в обществе протестного потенциала, который может привести к власти такие махровые силы, по сравнению с которыми сегодняшний режим покажется ультралиберальным.

Выбор здесь, однако небольшой. Если общества бояться больше, чем правящего режима, то как оставаться в оппозиции? Радикально изменить общественные настроения одними заклинаниями про «не надо трогать собственность» тоже вряд ли удастся. Может быть все же поменяться самим?