Правозащитники на страже прав радикалов

После того как на прошлой неделе президент РФ Дмитрий Медведев встретился с представителями правозащитного движения и помог им разобраться в некоторых «терминологических трудностях», возникающих при рассмотрении сложных вопросов, касающихся прав человека в России, правозащитники существенно изменили свой лексикон. Правда, не у всех сразу получилось отазаться от старых привычек.

На прошедшей в Москве пресс-конференции, посвященной уголовному делу «о подготовке насильственного захвата власти» против 12-ти мусульман из Республики Татарстан, в октябре 2009 года осужденных по статье «приготовление к насильственному изменению конституционного строя РФ», спикеры из либерального «Института прав человека» всячески пытались обойти «острые углы», обозначенные президентом на Совете по развитию институтов гражданского общества.

Видимо, президентский урок оказался очень действенной процедурой. Как это ни странно, но не было слышно ни столь свойственных «отечественным» борцам за справедливость громких обвинений судов в «недееспособности», ни различных «оговорок» правозащитников: вроде той, которую в разговоре с президентом допустила председатель МХГ Людмила Алексеева, назвав борьбу с бандформированиями на Северном Кавказе «партизанской войной», за что была немедленно одернута Медведевым.
«Все-таки либо они террористы и боевики, либо они партизаны. К сожалению, зачастую этим грешат наши коллеги, которые занимаются правозащитной активностью на Западе, но, мне кажется, мы-то уж должны быть более корректны в этих терминах. Это не партизанская война» - сказал он.

Между тем, совсем без «ошибок» не обошлось. Елена Рябинина (из Института прав человека) заявила, что в результате антитеррористических операций властей под суд зачастую попадают невинные жертвы. «За последние шесть лет под видом борьбы с терроризмом начато более 50-ти уголовных дел, осуждено более 140 человек, подавляющее большинство из которых (около 75%) – к реальному лишению свободы, в том числе на сроки более 10 лет», - возмущалась «столь внушительным» цифрам правозащитница. Интересно, показались бы эти цифры такими же внушительными родственникам тех, кто погиб в террористических актах за те же шесть последних лет? А ведь эта цифра будет в несколько раз больше количества осужденных. Кроме того, глядя на эти цифры можно сказать, и ведь говорят, что спецслужбы никакой борьбы с террором не ведут. Да и вообще, почему отечественных правозащитников всегда тянет бороться за права и свободы тех, кто обвиняется, причем не без оснований, в действиях, направленных на дестабилизацию обстановки в нашей стране? Вот эту бы энергию, да на отстаивание прав жертв преступлений и прочих полезных для страны дел.

Возможно, тем, кто дает зарубежные гранты под деятельность «отечественных» правозащитников, очень выгодно, чтобы ситуация с правовой системой нашей страны выглядела на западе точно так же, как в сталинские времена: с политзаключенными, «узниками совести» и прочими прелестями. Хотя часто сами эти «узники совести», или, как в случае с 12-тью мусульманами из Татарстана, «нетрадиционные исламисты» далеки от граждан, которые остро нуждаются в общественной защите.

Кратко напомним обстоятельства дела. На пресс-конференции, правозащитники и супруга одного из осужденных Гульнара Файзулина, в один голос утверждали, что хоть подсудимые и состояли в партии «Хизб ут Тахрир» (кстати, официально внесенной в самый первый список террористических организаций, действующих на территории России, составленный ФСБ еще в 2003 году), а в их домах была найдена тематическая пропагандистская литература на различных носителях (книги, оптические и жесткие диски, листовки, блокноты с записями), они не предпринимали никаких действий, направленных на подготовку «насильственного захвата власти». А, дескать, вся стратегия обвинения построена исключительно на том, что идеология организации «Хизб ут Тахрир» считает «порочными любые формы государственного устройства, кроме Халифата». Последний

В то же время, правозащитники почему-то не упоминают, что обвиняемые были признаны виновными не только «в организации и осуществлении экстремистской деятельности в интересах этой международной террористической организации и в создании условий для совершения действий, направленных на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации, но также в вовлечении несовершеннолетних лиц в совершение преступлений экстремистской направленности».

В заключении прокуратуры Республики Татарстан сказано, что осужденные составляли «структурное подразделение международной террористической организации создавали группы, где специально подобранные люди проходили идеологическую обработку с целью установления всемирного исламского теократического унитарного государства Халифат. Насильственное свержение власти, уничтожение противников идеологии, в том числе путем ведения священной войны «джихад» готовилось путем пропаганды и вовлечения в незаконную деятельность местных жителей».

Не упомянули на сей раз правозащитники и про обычно столь уважаемый ими американский опыт. Оно и понятно, ведь закон о противодействии терроризму в Америке намного жестче, чем в России: в нем принципы конфиденциальности частной жизни задвинуты на задворки, а спецслужбам разрешено читать электронную почту и прослушивать телефонные разговоры граждан без предварительного получения ордера.
Журналисты же, отказавшиеся разглашать ценную для спецслужб информацию о местонахождении того или иного террориста и вовсе подлежат уголовному преследованию. Правда и серьезных терактов после 11 сентября 2001 года в США не наблюдалась, за исключением некоторых проколов вроде воздушного тарана здания налоговой службы, а также сорвавшейся попыткой подорвать авиалайнер. Ну и выявленный бдительными гражданами заминированный джип в центре Нью-Йорка.

В России же, по мнению эксперта Московского центра Карнеги Алексея Малашенко, борьба с терроризмом ведется «в рамках подавления инакомыслия».
К «инакомыслию», как известно, некоторые правозащитники относят то, что можно вписать в линию оправдания клиентуры: будь то рейдеры, налоговые уклонисты или последователи Басаева.
Но правозащитники все всегда списывают на спецслужбы.
«Этими обвинениями наши правоохранительные органы только раскачивают ситуацию», - заявил известный специалист по исламу. Он так же добавил, что в России «нет единого понимания, что считать радикальным исламом». Вот если спросить этих же экспертов о США, они непременно скажут что там – есть. Если же Россия, например, возьмет на вооружение американское понимание, то нам объявят, что Россия все равно «не понимает». Это дело известное, и все было бы довольно забавно, если бы речь шла не терроризме и его жертвах.

Меж тем в специальном докладе, принесенным на пресс-конференцию, в качестве одного из примеров «непонимания» приводится запрет, наложенный на целое религиозное течение – «салафийю» – в Таджикистане (кстати, в России оно еще не запрещено – прим Авт.). Как объясняет директор Института прав человека Валентин Гефтер, среди салафитов (одним из радикальных крыльев этого движения, кстати, являются ваххабиты – Авт.), есть не только радикально настроенные, но и умеренные. Впрочем, это из серии «диктатор белочек с рук кормил».

Но авторов это не волнует. По их мнению, «спецслужбы расценивают их всех как угрозу общественной безопасности - независимо от того, относятся ли такие верующие к каким-либо радикальным группировкам, или просто совершают религиозные обряды в соответствии со своими, пусть и вполне фундаменталистскими, убеждениями», - сказано в докладе. Резонно возникает вопрос, как отличить одних от других, и даже если это удалось, то где гарантия, что в один прекрасный момент не произойдет слияние двух крыльев на почве радикальных задумок?

Или возьмем опыт Ближнего Востока, где радикальные движения представлены двумя крыльями – политическим, мирно заседающим в выборном парламенте, и боевым, готовым по первому приказу дать жару своим геополитическим противникам, например, США и Израилю. И все это единая организация. И если спросить российских «экспертов» кем их считать, ведь одни умеренные, а другие нет, то будет ли внятный ответ?

В общем, деятельность отечественных правозащитников все чаще начинает напоминать старую советскую шутку: Третьей мировой войны не будет, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется.

Вот сегодня КС РФ рассмотрел кассационную жалобу осужденных исламистов. О его решении станет известно через три недели. Но еще до заседания правозащитники уже заявили, что они не надеются на серьезный пересмотр решения Верховного Суда Татарстана. «Во всех делах, которые мы наблюдали, КС либо оставлял приговор без изменений, либо скидывал годик», - посетовала Елена Рябинина. Следующим шагом правозащитников, видимо, станет Страсбургский суд. Там им выбирать выражения для характеристики российских проблем, видимо, не придется. Ведь если для России что-то, незаконно или неприемлемо, то для «цивилизованной» Европы – это самые фундаментальные «права человека».

25.05.2010.