Явка с повинной

В Высоком суде правосудия в Лондоне российские олигархи признаются в сделках, которые в России могли бы в своё время им стоить десятков лет тюрьмы

В начале октября 2007 года Борис Березовский лично вручил Роману Абрамовичу повестку в суд. Согласно британской судебной системе, подобные уведомления можно вручать собственноручно, чтобы ускорить процесс, однако Березовскому не удавалось сделать этого около полугода.
Как отмечала газета The Daily Mail, происходящее на одной из улиц Лондона скорее напоминало сцену из боевика, чем процессуальную формальность. Березовский, делая покупки в магазине Dolce & Gabbana, увидел в соседнем магазине Hermes Абрамовича и немедленно послал своих телохранителей за необходимыми бумагами в лимузин. После этого Березовский пошёл в магазин. Пока охранники выясняли отношения, ему удалось пробиться к бывшему партнёру.
Березовский протянул Абрамовичу документы, сказав: «У меня для тебя подарочек. Это тебе от меня». Однако Абрамович убрал руки за спину, и документы упали на пол. Эта эпическая сцена была заснята камерой видеонаблюдения магазина, и через двадцать минут адвокаты Березовского потребовали запись, чтобы предоставить её в качестве вещественного доказательства Высокому суду Лондона.
В интервью израильскому информационному агентству «Курсор» Березовский пояснил, что дело касается трёх компаний – ОРТ, «Сибнефти» и «Русского алюминия». По его словам, суть иска в том, что «Абрамович вместе с Путиным и Волошиным путём шантажа и прочих противоправных действий отлучили меня от законного бизнеса».
Кроме этого, Березовский считает, что его бывший партнёр остался должен ему около пяти миллиардов фунтов стерлингов, вынудив дёшево продать акции ОРТ, «Сибнефти» и «Русала».
Иск Березовского к тогда ещё губернатору Чукотки Роману Абрамовичу поступил в Высокий суд правосудия в Лондоне 1 июня 2007 г. Но прошло более четырёх лет, прежде чем начался судебный процесс – 4 ноября 2011 года. На нём выяснились неизвестные ранее подробности эпохи первоначального накопления капитала и приватизации в России второй половины 90-х годов прошлого века. И если бы в Москве было такое же справедливое правосудие, не «доступное звону злата», как в Лондоне, то тогда бы эти секреты бизнеса могли бы стоить миллиардерам многих лет заключения. Но возмездия от нынешней московской власти они не боятся. Все плыли в одной «приватизационной» лодке. А вот Лондон все наши российские олигархи воспринимают как запасной аэродром. Поэтому Березовский, Абрамович, Волошин, Дерипаска и другие спокойно рассказывают и доказывают в суде то, что всячески скрывали всю свою жизнь.

Эпизод I. «Концерт» вокруг ОРТ

По версии Березовского, его злоключения начались вскоре после прихода к власти Владимира Путина. Первым активом, с которым пришлось расстаться бизнесмену, стал телеканал ОРТ. Вместе с Бадри Патаркацишвили Борис Березовский владел 49% акций ОРТ, а Патаркацишвили управлял им.
В августе 2000 г. затонула подводная лодка «Курск», и ОРТ сделало несколько критических репортажей о действиях властей в этой ситуации. В конце августа Березовский встретился в Москве с Александром Волошиным, возглавлявшим администрацию президента. На этой встрече Волошин якобы озвучил пожелание Путина «передать» долю в ОРТ государству, иначе ему была обещана судьба Владимира Гусинского. Владелец «Медиа-Моста» был арестован, провёл несколько дней в СИЗО, продал компанию «Газпрому» (сейчас телеканал НТВ и др. входят в «Газпром-Медиа») и покинул Россию.
Березовский потребовал аудиенции у Путина, которая состоялась на следующий день в кабинете Волошина. Путин якобы повторил своё требование. После этого Патаркацишвили встретился с Михаилом Лесиным (тогда — министр печати), который назвал цену пакета — $300 млн. Березовский продавать акции отказался.
В качестве свидетеля на судебном процессе в Лондоне выступил бывший глава Администрации Президента РФ Александр Волошин.
Адвокат Березовского Рабинович: «Березовский утверждает, что вы дали ему указание отдать свои акции ОРТ на этой встрече».
Волошин: «Целью встречи было информирование Березовского о том, что концерт закончен. Ни о каких акциях речи не шло. Уже неделей позже у нас проблем не было: он лишился влияния и уже не мог его вернуть».
Рабинович: «Но так или иначе у него ещё оставались 49% ОРТ и он продолжал влиять на контент канала?»
Волошин: «Никакой необходимости делать что-то радикальное с ОРТ у нас не было, нет и не будет. Эрнст руководит и по сей день ОРТ. (Константин Эрнст, с 1995 года гендиректор ОРТ, теперь «Первого канала». – Прим. ред.) Он талантливый журналист и руководитель. Всё, что надо было сделать, — это избавить Эрнста от влияния Березовского». [...]
Рабинович: «А как вы выразили Березовскому, что «концерт окончен»?
Волошин: «Смысл был в том, что он не должен больше влиять на журналистов и менеджмент ОРТ. И журналисты, и менеджмент телеканала получили от нас такой же месседж».
Судья: «Вы сказали, что провели ваше решение в течение нескольких следующих дней. А какие шаги вы предприняли, чтобы Березовский больше не смог влиять на журналистов?»
Волошин: «Я переговорил с Эрнстом о принятом решении и объяснил ему, что он впредь свободен от любого влияния Березовского. И должен заметить, что Эрнст был счастлив».
Судья: «А были ли какие-то формальные шаги предприняты?»
Волошин: «Формальных решений от нас не требовалось, так как само влияние Березовского было неформальным. Он звонил журналистам и давал им указания, под каким углом освещать события».
Судья: «А на основании чего Березовский до этого оказывал такое влияние?»
Волошин: «Эта ситуация досталась мне по наследству, когда я пришёл к управлению. И Березовский оказывал неформальное влияние на политические и общественные программы. Это был факт. Какое-то время это было терпимо, не хочу сказать, что это всем нравилось, но по инерции это продолжалось. А страшная трагедия с «Курском» стала причиной, чтобы это прекратить». […]
Рабинович: «Через день после предыдущей встречи вы и президент встречались с Березовским в своём кремлёвском офисе?»
Волошин: «Не помню, когда точно это было, но вскоре после первой встречи точно. Березовский был так расстроен прекращением своего влияния на ОРТ, что захотел услышать это лично от президента. После этого я переговорил с президентом и сообщил, что возникла такая просьба. К моему удивлению, он согласился и сказал: «Давай организуем. Скажу ему лично, что об этом думаю». Встреча длилась минут пять, и ничего нового на ней сказано не было. Эмоции действительно были высоки, но никакого содержательного обсуждения не было. «Курск» мы не обсуждали. Президент подтвердил, что Березовский больше не может влиять на ОРТ, и журналистов тоже поставили в известность. Ситуация была понятна, Березовский был просто проинформирован о принятом решении. Березовскому это решение не нравилось. Ну, это его проблемы».

Как отмыли миллионы

В конце 2000 года, когда Березовский уже эмигрировал, к переговорам с ним подключился Абрамович. Березовский вспоминает, что в декабре Абрамович встретился с ним и Патаркацишвили в отеле Cap d'Antibes во Франции и передал им новое предложение Путина. Якобы оно сводилось к следующему: цена снижена до $175 млн, сделка должна быть совершена «незамедлительно», иначе акции будут «конфискованы». В случае продажи акций предпринимателям было обещано, что российские власти освободят из-под ареста друга и делового партнёра Березовского – заместителя гендиректора «Аэрофлота» Николая Глушкова. Березовский и Патаркацишвили вынуждены были согласиться.
«Документы показывают, что на самом деле было уплачено чуть больше $10 млн, а вы утверждаете, что заплатили $164 млн», –заявил адвокат Березовского в суде.
Абрамович объяснил, что остальная сумма не была прописана в соглашении по требованию Бадри Патаркацишвили, партнёра Березовского, который «боялся конфискации». «Перевод денег из России на иностранный счёт – очень сложный процесс. Это было сделано для упрощения процесса».
Абрамович в суде настаивает, что он заплатил $164 млн: $150 млн за 49% ОРТ, остальное за то, чтобы «сделать деньги легальными». А сложность схемы мотивирует тем, что деньги пришлось переводить через Латвийский торговый банк.
В феврале 2011 года Абрамович продал 25% акций телеканала «Национальной медиагруппе» (её контролирует банк «Россия», основной акционер которого Юрий Ковальчук) за $150 млн. У Millhouse capital осталось 24% акций с опцией на дальнейшую продажу пакета. 51% «Первого канала» контролирует государство.

Эпизод II. Как взяли «Сибнефть»

Следующей потерей Березовского стала «Сибнефть». Примерно с августа 2000 года, говорится в иске, Абрамович на нескольких встречах с Патаркацишвили предупреждал его, что «давление Кремля растёт» и что доли Березовского и Патаркацишвили в «Сибнефти» «могут быть экспроприированы».
К 1998 году Абрамович, Березовский и Патаркацишвили контролировали 86%
акций «Сибнефти»: 43% было у Абрамовича, по 21,5% — у его партнёров. Но Березовский занялся политикой, а Патаркацишвили – руководством ОРТ, и оба отдали свои акции в управление Роману Абрамовичу, сохранив за собой право на дивиденды. В апреле 2001 года Патаркацишвили был осужден за попытку оказать содействие Глушкову в побеге из-под стражи. Из-за этого, утверждает Березовский, он и Патаркацишвили решили продать акции «Сибнефти».
Переговоры с Абрамовичем якобы состоялись в аэропорту Мюнхена в мае 2001 г. Патаркацишвили попросил за акции $2,5 млрд, но Абрамович предложил $1,3 млрд. «Если бы не угрозы <...> Березовский не продал бы свои акции, по крайней мере, по назначенной цене», – говорится в иске.
Создатели «Сибнефти» буквально в последний момент «впрыгнули на подножку» уходящего поезда залоговых аукционов. Быстро принимается план её приватизации, по которому 51% акций закрепляется за государством, а 49% выделяется для продажи инвесторам. Но в первую очередь выставляются на залоговый аукцион именно эти государственные 51%. Всего через 4 месяца после создания компании её контрольный пакет оказывается уже в руках фирм Березовского и Абрамовича.
А как проходил сам аукцион 28 декабря 1995 года? Формально на акции нефтяной компании претендовали четверо:
– консорциум банка «МЕНАТЕП» и ЗАО «Тонус» под гарантии банка СБС;
– альянс банка СБС и ЗАО «Нефтяная финансовая компания» под гарантии банка «МЕНАТЕП»;
– Инкомбанк под гарантии Мосбизнес-
банка;
– АО «Самеко» под гарантии Инкомбанка.
51% акций «Сибнефти» получила Нефтяная финансовая компания, предложившая кредит в $100,3 млн при стартовой цене $100 млн. В продемонстрированной журналистам заявке Инкомбанка значилось $175 млн, «Самеко» – $171 млн.
В Высоком суде Лондона Роман Абрамович признал, что залоговый аукцион по «Сибнефти» фактически был фикцией. Он подтвердил под присягой, что Березовский и его партнёр Бадри Патаркацишвили сговорились с двумя другими участниками аукциона: в результате один из них выставил более низкую заявку, а второй свою отозвал. Это позволило им купить «Сибнефть» практически по стартовой цене.
Абрамович также сообщил, что ключевую роль в отзыве более высокой заявки третьего участника аукциона, ОАО «Самеко», за которым стоял Инкомбанк, сыграл Патаркацишвили: «Да, его роль была бесценной в том, что касалось отзыва заявки «Самеко». По словам Абрамовича, если бы «Самеко» не отозвала заявку, ему пришлось бы выложить за «Сибнефть» не менее $217 млн, которых у него на тот момент не было.

Вербовка и автоподстава

Директор ЧОП «Атолл» Сергей Соколов, человек, входивший в ближайшее окружение Березовского и Абрамовича, отвечавший за безопасность их бизнеса и глава их личной разведки, в одном из интервью припомнил еще несколько любопытных подробностей приватизации «Сибнефти»:
«В офис «ЛогоВАЗа» на Новокузнецкой улице приехал какой-то молодой человек в потертых куртке, джинсах и стоптанных кроссовках. С собой он привез «багаж» в виде уголовного дела, в котором визитёр обвинялся в хищении трёх или четырёх цистерн ГСМ. Это был большой минус. А плюсом было то, что молодой человек дружил с Андреем Городиловым — сыном директора «Ноябрьскнефтегаза», и заявил, что сейчас есть возможность на основе «Ноябрьскнефтегаза» создать «Сибнефть» и полностью прибрать её к своим рукам. Гостем оказался Роман Аркадьевич Абрамович.
Мне он не понравился, я Березовскому сказал: помяни моё слово, он тебя со временем кинет. Но Боря сразу влюбился в Рому, поскольку последний умел льстить. В этом ему не было равных. На всех совещаниях слышалось: «Боря, ты у нас самый умный», «Боря, что бы мы без тебя делали», «Боря, ты принимаешь самые верные решения» и т.д. А Березовский прямо млел от этого.
Была расписана целая программа, как легко и быстро убрать конкурентов с конкурса по продаже «Сибнефти»: привёз документы позже положенного срока на пять минут, не там поставил запятые – до свидания. Со структурами Ходорковского Борис договорился, их участие в конкурсе было номинальным. Березовский и Ходорковский ещё в начале пути поделили сегменты рынка. Но в конкурсе собирались принять участие структуры Потанина, а это было большой проблемой. В итоге были завербованы секретарши Потанина, его менеджеры и т.д. – сведения обо всех его действиях поступали к Березовскому.
На всякий случай у офиса Потанина стояло несколько машин с людьми Березовского. Когда оттуда повезли документы для конкурса (срок их подачи истекал в 14:00), в бок автомобиля врезалась машина со специально обученными ребятами. Они не только устроили ДТП, но ещё и инициировали драку с потанинскими сотрудниками и охранниками. На место вызвали ГАИ, милицию, но главная цель была достигнута — документы вовремя не предоставили. Так Потанина удалось убрать с пути. Всей операцией по подготовке конкурса, созданию условий для завладения «Сибнефтью» занимался исключительно Березовский, Абрамович в этом участия не принимал…»

«Сибнефть» досталась им бесплатно

По словам Абрамовича, кредиты НФК дали «Ноябрьскнефтегаз» и Омский НПЗ, на базе которых президентским указом и была создана «Сибнефть», а также его компания Runicom ($17 млн) и ещё несколько структур. Ещё $3 млн НФК заняла у Российского промышленного банка. Кредит, по словам Абрамовича, был возвращён через месяц. В свою очередь «Ноябрьскнефтегаз» и Омский НПЗ привлекли деньги на Западе под залог своих долгосрочных экспортных контрактов. Займы организовал партнёр Абрамовича Евгений Швидлер. Эти средства пришли в «Ноябрьскнефтегаз», а от него – через СБС –правительству, обрисовал схему Абрамович. Фактически партнёры не выложили за акции «Сибнефти» ни цента своих денег, компания досталась им бесплатно.
В мае 1996 года Арбитражный суд Москвы удовлетворил иск Инкомбанка к «Сибнефти», Госкомимуществу и РФФИ, признав результаты аукциона недействительными. Однако развития это не имело, а Инкомбанк получил жёсткую информационную войну в прессе.
Но это ещё не всё. После получения контроля над «Сибнефтью» в ней была организована специальная схема финансовых потоков, также подробно изложенная в лондонском суде участниками тяжбы. «Ноябрьскнефтегаз» (добыча нефти) поставлял нефть не напрямую на Омский НПЗ (переработка), а через посредников, зарегистрированных в закрытых административно-территориальных образованиях (ЗАТО) с привлечением значительного числа инвалидов. В результате налог на прибыль сокращался с 35 до 5,5%. Экспорт нефти также осуществлялся не напрямую, а через посреднические фирмы Абрамовича. В результате сама «Сибнефть» до 2001 года работала без прибыли. Естественно, ведь центр получения прибыли был вынесен за пределы компании, во внутрироссийские и зарубежные офшоры.
Конечно, Абрамович заявил на суде в Лондоне, что это была схема, соответствовавшая тогдашнему российскому законодательству, что инвалиды были реальные и получали в его фирмах зарплату. А также говорил, что эти деньги шли на благотворительность на Чукотке... И в числе этих, несомненно, благородных целей затерялись источники денег для покупки ещё 34% акций «Сибнефти» на двух инвестиционных конкурсах осенью 1996 года за $80 млн. А также источники средств, за счёт которых Роман Абрамович «оплачивал расходы» Березовского, и, очевидно, не только его. И ещё, как он тоже признался в суде, покупки недвижимости в Англии и во Франции...
Стоит заметить, что подобная финансовая схема не являлась изобретением Абрамовича. Так работали тогда почти все нефтяные компании России. И именно за организацию такой же финансовой схемы получил свой первый срок Михаил Ходорковский. Абрамович подтвердил под клятвой в английском суде на чистом русском языке, что работал по этой же схеме...
Адвокат Рабинович, ссылаясь на данные проверки Счётной палаты от 2002 года, утверждает, что деньги посредников переводились в панамскую компанию Palmex через Латвийский Торговый Банк (сейчас подконтролен Игорю Киму). Эта компания оформляла заказы на поставку бульдозеров, а потом отменяла их. Деньги возвращались в банк и находятся там сейчас, заметил адвокат Березовского. Абрамович признался, что, «возможно, Palmex» – это его компания.
В лондонском суде дала показания гражданка Гончарова, которая работала с Абрамовичем аж с 1988 года. До 1993 года Гончарова была бухгалтером в компании «АВК», которая в числе прочего занималась перепродажей нефтепродуктов. Затем перешла в «Сибнефть», а сейчас занимает пост заместителя генерального директора Millhouse Capital. Гончарова имела непосредственное отношение к выплатам Абрамовича Березовскому с 1995 по 2000 год. Потом эту эстафету приняла Ирина Панченко (тоже выступала на суде). Речь идёт об оплате счетов ОРТ от телекомпаний ВИД и «Мосэнерго», а также платежах в адрес «ЛогоВАЗа».
Верный бухгалтер Абрамовича простодушно рассказывала, что отчетность по этим выплатам она записывала в «тетрадку» (уничтожена путем пропуска через шредер в 2003 году), а наличные деньги Березовскому она привозила сумками в клуб «ЛогоВАЗ».
«Вы ходили по улице с миллионом долларов в сумке?» – удивился адвокат Березовского. Гончарова ответила, что она не сумасшедшая и перемещалась на автомобиле.
«Ваша честь, не знаю, представляете ли вы, что такое $1 млн... Это очень тяжело, а клуб «ЛогоВАЗ» так устроен, там надо было подняться с этой сумкой. Я увидела Бадри, он спросил, кто я такая, я объяснила, что мне нужно к помощнику Березовского Ивану, и Бадри помог мне донести эту сумку… Это был уже третий или четвертый раз, когда я приезжала в клуб», – описала свидетельница трудности денежных переводов в России середины позапрошлого десятилетия.
Таким образом адвокаты ответчика пытаются доказать, что Березовский никогда не был реальным совладельцем «Сибнефти» и получал выплаты от Абрамовича за стандартную для России 1990-х «крышу» и лоббистские услуги. Гончарова точно помнит о платежах в $30 млн компаниям Березовского и Патаркацишвили в 1995 году. Но документацию, подтверждающую эти платежи, Гончарова тоже уничтожила, «чтобы не занимать место в кабинете». В результате у юристов кроме свидетельских показаний нет никаких других подтверждений платежей, которые Гончарова сделала от имени Абрамовича.
Гончарова: «Я не могу сказать точно, сколько конкретно относилось к ОРТ, так как все было в общем списке. В 1995 году, когда ОРТ только-только появилось как компания, мы очень много тратились на них. Мы покупали камеры, эфирное время, оптические диски — оборудование какое-то для канала. Помню, что общий платеж в 1995 году был $20–30 млн (позднее уточнила, что $31 млн ровно), в 1996 году – $85–86 млн, в последующие годы – по $50 млн и в 2000 году –$70–80 млн.
Мы покупали для семьи Березовского и машины и обслуживали. Как сейчас помню, Екатерине (дочь Березовского от первого брака. – Авт.) в 1996 году купили «Вольво», Галине (вторая жена Березовского) покупали BMW. В 1996 году оплачивали отдых в Испании Березовскому с семьёй – насколько я помню, около 140 тысяч долларов, в 1997 году оплачивали круиз. Я помню ещё, мы снимали квартиру для Березовского на улице Рылеева, причём снимали её на моё имя в течение двух лет – так что я всё это прекрасно помню».
Затем Гончарова припоминает, что Абрамович оплачивал работу ЧОП «Атолл-Эльс» – эта компания охраняла дачи Березовского в подмосковных Жуковке, Архангельском, а также комплекс «Сосны» Управления делами президента…
За всю историю «крышевания» Абрамович, по его утверждению, выплатил 2,5 млрд фунтов стерлингов (почти $4 млрд). Крупнейшая выплата в $1,3 млрд была произведена в 2001 году, когда Березовский уже оказался в опале. Сейчас Борис Березовский утверждает, что именно за эти деньги у него покупался контроль в «Сибнефти». У ответчика другая версия: «Я себе свободу приобретал, а не доли Березовского!»
Роман Абрамович платил как Березовскому, так и Патаркацишвили. Согласно его показаниям за 1996 год он передал своим покровителям около $80 млн, в 1997 году – $50 млн, в 1998 году – ещё порядка $50 млн, в 1999 году – «точно не помню, но больше, так как тогда мы платили за «Коммерсантъ», за «ТВ-6».
$13,0 млрд – оценка в 2005 году «Сибнефти» при продаже Абрамовичем 70% «Газпрому». Сейчас капитализация «Газпром нефти» (бывшей «Сибнефти») – $26,08 млрд.

Эпизод III. Как стали миллиардерами владельцы «Русала»

По версии Березовского, при создании «Русала» они с Патаркацишвили получили по 12,5% акций, еще 25% было у Абрамовича, 50% – у Олега Дерипаски и его партнёров. Как и в случае с «Сибнефтью», Абрамович управлял акциями Березовского и Патаркацишвили по трастовому договору, говорится в иске.
В сентябре 2003 года Абрамович продал свою долю Дерипаске за $1,75 млрд в нарушение соглашения, не поставив об этом в известность Березовского и Патаркацишвили. Согласно отчётности «Русала» за 2003 год по US GAAP сумма той сделки составила $1,578 млрд. Принадлежавшие Березовскому и Патаркацишвили 25% акций «значительно потеряли в цене», так как их цена не содержала премии за контроль. В 2004 г. пакет был продан Дерипаске всего за $450 млн, говорится в иске.
Высокий суд Лондона заслушал показания ключевого свидетеля по этому эпизоду дела – Олега Дерипаски. Он не смог приехать в Лондон и давал присягу и отвечал на вопросы адвокатов Березовского по видеомосту из Нью-Йорка. Судья Глостер попросила так поставить камеры, чтобы можно было видеть лицо свидетеля.
Адвокат Березовского Лоуренс Рабинович планировал выяснить у Дерипаски, принимал ли он участие в 2000 году во встрече в лондонском отеле Dorchester, где подписывались документы о создании «Русала».
Компания «Русал», основной актив Дерипаски, была образована в 2000 году, после объединения «Сибирского алюминия», принадлежавшего самому бизнесмену и Михаилу Черному, с алюминиевыми предприятиями Абрамовича, которые он приобрёл у Льва Черного и Дэвида Рубена. Березовский настаивает, что собственниками 50% акций «Русала» кроме Абрамовича был он сам и его партнёр Бадри Патаркацишвили. Абрамович утверждает, что был единственным владельцем 50% «Русала», а Березовскому и Патаркацишвили платил как «крыше».
После принесения присяги Дерипаска сразу ушел в оборону. Когда Рабинович стал спрашивать, был ли Дерипаска в отеле во время обсуждения договоров о слиянии алюминиевых активов, Дерипаска признал только, что в отеле был, но не для обсуждения сделки, а чтобы морально поддержать Абрамовича. Присутствие в отеле Патаркацишвили вообще стало для него сюрпризом, утверждал Дерипаска.
«Я думаю, вы прекрасно знали, что Абрамович приобрёл активы с партнёрами, один из которых – Березовский. Это правда?» – задал вопрос адвокат Березовского. Но Дерипаска ответил, что тот ошибается.
Впрочем, Рабиновичу удалось продемонстрировать, что ответы Дерипаски нельзя считать вполне беспристрастными, так как тот был дружен с Романом Абрамовичем. На вопрос «Считаете ли вы Абрамовича своим другом?» Дерипаска ответил утвердительно.
«Да, мы создали позже несколько совместных бизнесов», – добавил он.
А вот к Березовскому Дерипаска относился и относится враждебно: тот был должен Дерипске крупную сумму и не торопился с возвратом.
«Деньги он у меня взял в 1997 году и должен был отдать гораздо ранее, чем произошла эта случайная встреча в «Дорчестере». Я считаю, Березовский имеет практику забывать о своих обязательствах. Мало того, когда он просил меня об этих средствах, он меня умолял, потому что ему это было нужно для личных целей, чтобы приобрести какую-то недвижимость. Он меня этим очень растрогал. Переводчик, сконцентрируйтесь, пожалуйста, на слове «умолял».
Речь идет о долге Березовского в размере $13 млн. В 1995 году олигарху, уже тогда чаще проживавшему в Лондоне, чем в Москве, понадобилась эта сумма на покупку дома в английской столице для второй жены. Нужной суммы у него не нашлось, и Березовский занял их у гендиректора Саяногорского алюминиевого завода Олега Дерипаски. Этот долг был возвращен только через пять лет – зачётом при оформлении сделки по слиянию алюминиевых активов.
Подробностей у Дерипаски выведать не удалось. На вопросы адвоката Березовского он отвечал однообразно: «Не помню, не знаю, не читал, не видел, и давайте не будем гадать». Он лишь дал понять, что приобрел алюминиевые активы у Абрамовича на законных основаниях, а доля Березовского в создании «Русала» – выдумка.
В соглашениях о создании «Русала», которые были стороной истца представлены лондонскому суду, фигурируют некие инициалы ББ и БП. По мнению адвокатов, они принадлежат Березовскому и Патаркацишвили. Но поверит ли в это судья Глостер – большой вопрос.
$45–50 млрд – оценка UC Rusal для сделки с Михаилом Прохоровым в 2007 г.; доля заводов «Русала» – не менее половины. В 2003 г. для первой сделки с Абрамовичем «Русал» оценён в $6 млрд.

Единственное доказательство

Возможно, главным документом судебного процесса в Лондоне предстоит стать 16-страничной стенограмме записи разговора Романа Абрамовича, Бориса Березовского и Бадри Патаркацишвили, который они вели в декабре 2000-го в VIP-зале парижского аэропорта Ле Бурже. В целом этот разговор трёх людей, оперирующих сотнями миллионов, делится на договорённости, как лучше разрулить с продажей ОРТ, что происходит с их расчётами и в целом с алюминиевым и нефтяным бизнесом.
У записи разговора запутанная история. Точно известно, что сделал её по заданию Патаркацишвили тот самый Андрей Луговой, которого сейчас Лондон обвиняет в отравлении Литвиненко. Тогда Луговой ещё руководил службой охраны «Первого канала». О записи, возможно, догадывался Березовский, поскольку был весьма осторожен в своих высказываниях, и точно не знал Абрамович, с которым разговор в основном вёл Патаркацишвили. Последний хранил запись в своём доме в Грузии, а вот после его смерти запись оказалась в чужих руках. Есть слух, что до Березовского её пытались продать Абрамовичу, но он от покупки отказался. Березовский согласился на покупку за 5% от той суммы, которую надеется отсудить у Абрамовича.
Как бы там ни было, но это единственное реальное доказательство у защиты Березовского того факта, что их подзащитный являлся акционером ОРТ, «Сибнефти» и «Русала». И получал от Абрамовича дивиденды, а не просто чёрный нал за «крышу». Плюс это мощный репутационный удар по Владимиру Путину, чьим именем Абрамович фактически пугает партнёров. Расшифровка разговора была опубликована в «Новой газете». Для России эти 16 страниц разговора наверняка интереснее, чем для Англии.
В разговоре об уходе Патаркацишвили и Березовского из ОРТ всплывает и недавно избранный президентом Владимир Путин. Известно, что он следил за сделкой, но вот как это описывает Абрамович: «Сначала вы мне говорили, что вы хотите получить это легально и в Москве заплатить 13 процентов... А потом встал вопрос, что вы деньги хотите забрать из Москвы и поэтому нужно получить решение ЦБ. Я сказал, что тут есть риск. Я пошёл по этому поводу к Владимиру Владимировичу. Он сказал, что, если вы сможете сделать это тихо, чтобы скандала не было, я не буду ничего предпринимать, но и помогать не буду. А если вы хотите скандала... Мало того что вы хотите продать, да ещё и заработать, да ещё и деньги пропустить».
Дальше Абрамович волнуется: «Что мы можем сейчас подписать такое, чтобы я мог пойти и доложить Владимиру Владимировичу, что сделка закрыта?»
Можно гадать о цифрах и персонажах в стенограмме. Но самое замечательное — это окончание разговора.
«Абрамович: А вообще, Борис, про тебя много спрашивали. Почему никто ничего не делает, чтобы тебе помочь? Я считаю, что не стоит под конфискацию... Вы считаете, что к обществу не стоит обращаться? Общество, оно не воспримет это обращение. Вы же знаете, что если Березовского, Гусинского, Волошина разорвут на куски, то общество будет только радо. А если кто-то будет возмущаться, обращайтесь к народу... А народ –это быдло... И ты в этом не виноват... Ой, мы оба в такой ж...
Березовский: Думаю, да».

Березовский на грани разорения

Насколько богат Борис Березовский? На этот вопрос всегда было трудно ответить. Даже сам олигарх, игравший значительную роль в российской политике второй половины 1990-х - начала 2000-х, вынужден отшучиваться. «Может, миллиард. Может, $10 млрд. Может быть, мне принадлежит половина того, что есть у Абрамовича» – так живущий в Лондоне Березовский ответил недавно на вопрос Forbes о своём состоянии.
Доля правды в его словах есть. Березовский судится в британской столице с Романом Абрамовичем, и сумма заявленных им претензий превышает $10 млрд. Однако в гораздо большей мере размер состояния Березовского зависит от исхода другой тяжбы — за наследство внезапно умершего два года назад Бадри Патаркацишвили. Проигрыш грозит Березовскому разорением.
Березовский и Патаркацишвили вели совместный бизнес с 1991 года, их деловые отношения строились на полном доверии, что не подразумевало контрактов, уставов и прочих формальностей. Березовский вынужден был в 2001 году покинуть Россию. Тогда же Роман Абрамович выкупил у Березовского с Патаркацишвили принадлежавшие им 40% нефтяной компании «Сибнефть» и 25% «Русала». Всего партнёры получили на руки около $1,9 млрд, которые и составили основу их состояния. Часть этих средств была инвестирована через зарегистрированную в Лондоне инвестиционную компанию Salford. Например, $300 млн – в компании пищевой промышленности стран бывшей Югославии, Украины и Грузии, ещё около $100 млн – в покупку ведущего грузинского оператора сотовой связи компанию Geo Magti.
О том, что стало с оставшейся суммой, известно меньше. Но, по свидетельству знакомых с Березовским людей, тот тратил свои деньги не самым рациональным образом. Часть их (по разным оценкам, от $35 млн до $100 млн) была вложена в покупку бразильского футбольного клуба Corinthians. Сегодня эта сделка является в Бразилии предметом уголовного расследования. За $25 млн Березовский стал обладателем бизнес-джета Bombardier Challenger, за $40 млн купил дом в престижном лондонском районе Челси, а $300 млн израсходовал на строительство 110-метровой океанской яхты. Не бросил Березовский и политику, только на украинские выборы 2004 года он потратил более $30 млн. Личные расходы предпринимателя, а также политические инвестиции составляли более $100 млн в год. Если так, то за восемь лет пребывания в Лондоне Березовский мог исчерпать свои резервы.
В 2005 году Березовский объявил, что делит совместный бизнес с Патаркацишвили. Легенда была такова: поскольку Березовский активно занимается политикой, для бизнеса будет лучше, если он продаст свою долю и получит наличные. Однако не прошло и нескольких часов после смерти Патаркацишвили, как Березовский прибыл в дом усопшего и потребовал от его вдовы Инны Гудавадзе подпись на заявлении, в котором та отказывалась бы от половины наследства. Березовский утверждал теперь, что «развод» c Патаркацишвили был лишь пропагандистской акцией. Гудавадзе подпись поставила, однако через несколько дней её отозвала. Спустя пару дней после кончины Патаркацишвили объявился и ещё один претендент на его наследство – американский гражданин Джозеф Кей, он же Иосиф Какалашвили, дальний родственник Бадри. Кей был доверенным лицом Патаркацишвили, на него были оформлены некоторые активы, и он утверждал, что имеет на руках завещание, согласно которому он, Кей, является душеприказчиком покойного. Однако документы, которые он выдаёт за завещание, кажутся судьям подозрительными. Так что основные баталии вокруг наследства развернулись между Инной Гудавадзе и её детьми с одной стороны, и Борисом Березовским – с другой.
Совокупная стоимость всех активов составляет около $1,5 млрд.
Тактика Березовского сегодня сводится к тому, чтобы заморозить как можно больший объем активов из наследства Патаркацишвили, пока суд не решит, были в последние годы Борис и Бадри партнерами или нет. Адвокаты семьи, наоборот, пытаются как можно больше активов освободить из-под обременения, продать, а деньги выплатить вдове и детям. Пока семья Патаркацишвили побеждает – попытка Березовского доказать своё участие в активах под управлением Salford провалилась. В декабре 2009 года вдове Патаркацишвили были перечислены около $40 млн от продажи первого из активов. А в январе 2010 года суд принял решение перечислить семье $10 млн с одного из замороженных Березовским счетов.
Между тем Березовскому приходится менять образ жизни. Летом 2009 года он вынужден был продать яхту. Теперь судится со своим бывшим яхтенным агентом Николасом Эдмистоном. Тот утверждает, что выступал посредником в сделке, но так и не дождался от Березовского причитавшихся ему $20 млн комиссионных.
Вместе с тем если лондонский суд примет сторону Березовского и присудит ему хоть что-то из объявленных $5,5 млрд, то данный прецедент аукнется многим российским олигархам и чиновникам. И может обернуться значительными потерями для российского госбюджета.
Весной предстоит не менее увлекательный процесс «Михаил Черной против Олега Дерипаски». Тоже в Лондоне. Какое влияние окажет на алюминиевую империю, чьи хозяева крайне близки к высшему политическому руководству страны (не зря же государство потратилось, спасая её во время последнего экономического кризиса), оглашение очередной порции скандальных подробностей?
Ещё более увлекательным может оказаться процесс, обращённый в совсем уж недавнее прошлое. Это если российская Генпрокуратура отважится послать запрос Интерполу на арест бывшего президента Банка Москвы Андрея Бородина, но и потребовать его экстрадиции в суде. Опять же лондонском, каком же ещё. Захотят ли в Москве, чтобы весь мир узнал – «с адресами, явками и паролями» – рассказ сего персонажа о том, как на практике осуществлялся бизнес данного банка и, самое главное, как и по чьему повелению банк был поглощён с колоссальным ущербом, по сути, для российских налогоплательщиков.
Так что до скорых встреч в лондонском суде!.. «Есть грозный суд: он ждёт. Он не доступен звону злата. И мысли, и дела он знает наперёд».

18.01.2012.